Библиотека Интернет Индустрии I2R.ru

Но все-таки, какие вопросы могут и должны быть отрегулированы юридически? "Джентельменский набор" единых правовых международных норм для электронной коммерции хорошо известен: он охватывает защиту интеллектуальной собственности (в том числе защиту баз данных, торговых знаков и доменных имен), приватность и безопасность. Для глобальной "прозрачности" телекоммуникационных сетей необходима также стандартизация, направленная на интероперабельность (согласованность по протоколам) между сетями отдельных государств.

Что из этого мы имеем в России?

Сказать, что у нас полностью отсутствует законодательная база для электронной коммерции было бы неверно. Другой момент - еще в большей степени, чем все остальные наши законы она настолько не проработана и запутана, что даже мастистые юристы хватаются за голову. Ситуация осложняется тем, что простая интерполяция офлайновых законов в виртуальный мир чаще всего дает полный дефолт.

C юридической точки зрения один из ключевых моментов - определить предмет регулирования. Так кто даст точное определение понятия "электронная коммерция"? Юристы, сетевое сообщество, бизнесмены? Листаем, например, страницы российского журнала "Инфобизнес": "Системы business-to-consumers. Здесь наибольшее развитие получили электронная торговля (e-commerce), предполагающая продажу товаров и услуг через сайт с использованием тех или иных платежных механизмов". Тут же сноска: "В некоторых источниках системы business-to- business и business-to-consumers рассматривают как составные части e-commerce." Стоит ли объяснять, что в юридической практике такая двусмысленность не приемлема?

А вот как определяют электронную коммерцию сами юристы. Из доклада Нины Соловяненко "Правовые проблемы электронных сделок в РФ" (институт государства и права РАН): "Категория "электронная коммерция" имеет очень широкое толкование и охватывает вопросы, возникающие в связи со всеми отношениями коммерческого характера, которые включают, но не ограничиваются, следующие сделки: куплю-продажу, поставку, соглашение о распределении продукции, торговое представительство или агентство, факторинг, лизинг, проектирование, консалтинг, инжиниринг, инвестиционные контракты, страхование, соглашения об эксплуатации и концессии, банковские услуги, совместную деятельность и другие формы промышленного и делового сотрудничества, перевозку грузов или пассажиров воздушным, морским, железнодорожным транспортом."

Один из основных юридических принципов электронной коммерции состоит в том, что стороны не вправе ставить под сомнение законность и действительность сделки только на том основании, что она совершена электронным способом.

Здесь вроде бы все хорошо - российское законодательство признает и иные варианты письменной формы договора, нежели традиционные "бумажные" документы, содержащие собственноручные подписи сторон.

Законность онлайновых договоров признана в Гражданском Кодексе, статья 434 которого гласит о том, что договор в письменной форме может быть заключен "также путем обмена документами посредством почтовой, телеграфной, телетайпной, телефонной, электронной или иной связи, позволяющей достоверно установить, что документ исходит от стороны по договору."

Но какой же документ без подписи? На этот случай предусмотрена так называемая электронная цифровая подпись (ЭЦП), которая может подтверждать юридическую его силу. В статье 5 федерального закона "Об информации, информатизации и защите информации" от 20 февраля 1995 года № 24-ФЗ так и написано: "Юридическая сила документа, хранимого, обрабатываемого и передаваемого с помощью автоматизированных информационных и телекоммуникационных систем, может подтверждаться электронной цифровой подписью." Однако "юридическая сила электронной цифровой подписи признается при наличии в автоматизированной информационной системе программно-технических средств, обеспечивающих идентификацию подписи, и соблюдении установленного режима их использования."

Понятие электронной цифровой подписи также присутствует в Гражданском Кодексе. Так, в соответствии со статьей 160 Кодекса использование при совершении сделок "электронно-цифровой подписи либо иного аналога собственноручной подписи допускается в случаях и в порядке, предусмотренных законом, иными правовыми актами или соглашением сторон."

Таким образом сделки, совершенные в онлайне и "подписанные" ЭЦП, отвечают формальным требованиям простой письменной формы. Но и здесь не все так просто, если между сторонами вдруг разгорелся спор.

"В данном вопросе, как это случается и в зарубежной практике, принцип договорной свободы в согласовании сторонами электронной подписи при совершении сделок, реализованный в рекомендациях Высшего арбитражного суда РФ, вошел в противоречие с общим административным подходом к электронному документообороту на уровне закона. Так, в соответствии с п.2 ст.5 Закона об информации, информатизации и защите информации документ, полученный из автоматизированной информационной системы, приобретает юридическую силу после его подписания должностным лицом в порядке, установленном законодательством Российской Федерации, а вовсе не только договоренностью сторон", - пишет в своем докладе "Правовые проблемы электронных сделок в РФ" Нина Соловяненко.

Электронная коммерция - понятие глобальное. Как же выглядят международные правовые отношения, возникающие при использовании Интернета в терминах отечественного федерального закона "Об участии в международном информационном обмене" 1996 года?

Обратимся к мнению экспертов.

Виктор Наумов, научный сотрудник Санкт-Петербургского института информатики и автоматизации РАН: "Упрощенно цепочку отношений можно представить следующим образом: пользователь (потребитель) - информационный ресурс - собственник (владелец ресурса). При этом каждый из элементов "принадлежит" к определенной стране мира (под "принадлежностью" здесь понимается гражданство и/или место регистрации юридического лица для пользователей и собственников и физическое месторасположение сервера. Понимая, что для каждого элемента цепочки отношения существует свой собственный правовой режим, имеем в общем случае три варианта правового регулирования: регулирование отношения по законодательству страны проживания пользователя, страны местонахождения ресурса и по закону страны собственника. На самом же деле приведенная схема весьма условна и не учитывает, что данная цепочка имеет не три, а минимум пять элементов: пользователь (потребитель) - провайдер1 - информационный ресурс - провайдер2 - собственник (владелец ресурса). Рассмотренная многомерность информационных общественных отношений вполне закономерно представляет собой источник растущего клубка общественно-правовых противоречий."

Интернет, похоже, подложил бомбу под привычные представления юристов, привыкших работать в обычном офлайновом мире. Что такое русский Интернет вообще, который собираются регулировать? "Представьте, что некоторый сайт находится на некотором сервере, зарегистрированном в США и физически расположенном в Германии. Сайт зарегистрирован на имя человека (автора сайта), проживающего в России. Некто, скопировав материалы сайта автора, разместил их на сервере физически расположенном в Канаде, имя которого зарегистрировано в стране, не присоединившейся к международной Конвенции по авторским правам. Задача: у какой страны (России, Германии, США) автор должен просить защиты его прав? По законам какой из упомянутых в задачке стран должно определяться, совершил ли Некто нарушение "авторского права"? И, наконец, у кого автору искать "защиты" от человека, безвозмездно распространяющего его идеи (хотя бы и без указания авторства)?" - такую задачку подкинул юристам в своей статье "Право и Интернет: а есть ли пересечение?" Н.Чувахин.

Другие законодательные акты, которые каким-либо образом можно увязать с электронной коммерцией - федеральные законы "О средствах массовой информации", "О правовой охране программ для электронных вычислительных машин и баз данных", "Об авторском праве и смежных правах", "О связи", ряд указов Президента, нормативно-правовые акты органов связи, ФАПСИ, Гостехкомиссии и прочих органов исполнительной ветви власти - дают не больше ответов, чем вопросов.

Несмотря на неразбериху в области российского права применительно к Интернет, электронная коммерция пытается работать в рамках того законодательства, что имеет. Система онлайновых платежей CyberPlat банка "Платина", например, базируется на следующем правовом обеспечении: статьи ГК РФ плюс упомянутая выше статья 5 закона "Об информации, информатизации и защите информации".

Онлайновые платежные системы являются одной из важнейших составляющих электронной коммерции, поэтому от того, насколько надежно они закреплены в законодательном порядке, зависит многое. А российская банковская система создает немало препонов для развития торговли через Интернет. Если вы - не юридическое лицо или не предприниматель без образования юридического лица - банк не откроет вам расчетный счет. Хотите попробовать производить расчеты через депозитный или сберегательный счет? Тогда найдите сначала такой банк, а потом и продавца, который заключил с этим банком специальный договор.
Завели пластиковую карту? А о невозможности "голосовой" авторизации не забыли?

О вопросах приватности и безопасности конфиденциальной информации российских пользователей речи вообще не идет. Всем известно, что криптографические алгоритмы в России должны быть сертифицированы ФАПСИ и являются не только не открытыми (как это принято в цивилизованном мире), но зачастую просто засекреченными. Школьнику понятно, что тот кто их засекретил, с таким же успехом может их и рассекретить и иметь полный доступ к информации.

И все-таки иной раз чувствуется, что Интернет живет не по "законам джунглей", а по вполне приемлемым канонам бизнеса. Иначе как объяснить выигранное дело в прошлом году Тимофея Бокарева у издательства "Познавательная книга плюс" по поводу незаконного использования его статей, первоначально размещенных на сайте www.promo.ru?

Это дает хоть какую-то надежду, что электронная коммерция в России когда-нибудь обретет устраивающую все стороны правовую основу. Пусть даже через тернии.